3 октября 2014 года в рамках «Месяца фотографии в Минске» открылась выставка «Не[свое]временное», которую привезла из питерского «ФотоДепартамента» куратор, преподаватель и фотокритик Надя Шереметова*. Выставка – первый опыт групповой работы от идеи до развески – была совместно разработана тринадцатью выпускниками образовательной программы. Авторы сформулировали собственные персональные высказывания внутри общей темы. По сути, экспозиция явилась концентрированным воплощением того, что на постсоветском пространстве последние годы принято называть «молодой российской фотографией».

С Надеждой мне удалось встретиться в одном из творческих кластеров Санкт-Петербурга, среди фотографий, специализированных альбомов, зинов и книг библиотеки и магазина «ФотоДепартамента». За чашкой кофе с российским куратором мы поговорили о новых направлениях и необратимых изменениях в фотографии, о фестивалях и зрителях, также обсудив вопросы, которые сегодня ставит перед собой поколение молодых фотографов.

- «Месяц фотографии в Минске» представляет собой новый опыт проведения мероприятий подобного масштаба в Беларуси. Насколько я знаю, в России таких фестивалей очень много: от большого фестиваля «Photovisa» до недавно появившегося молодого феста в Норильске. Для чего, как вам кажется, нужны сегодня фестивали? Какие цели они преследуют? И не слишком ли их стало много?

- Много – не порок. Сегодня вопрос скорее ставится относительно программы, внесения изменений уже в сам формат фестиваля. В привычном виде предполагается обычный слет участников и проведение никак не связанных друг с другом выставок, которые не решают общую задачу. Но в последнее время фестивали все чаще заявляют определенную тематику и собирают работы, которые ей соответствуют. Кураторские выставки тоже формируются как осмысление того, что творится в фотографии, как реакция и рефлексия на какие-то мысли и идеи самих организаторов. Стоит сказать, что естественно, тематические фестивали начинают организовывать уже тогда, когда мероприятие достигло определенной зрелости. В Минске подобный фестиваль проходит впервые, поэтому, мне кажется, тут решаются другие очень важные задачи.

Любой город, любая страна находится в сегментации. Минское местное сообщество – не исключение, оно характеризуется замкнутостью на себе. Есть кто-то более идейный, кто-то более технологичный или более коммерческий. И задачей фестиваля является как раз попробовать соединить их всех. С одной стороны, соединить внутреннее сообщество, показав что-то, например, привезенное, что-то отличное от внутренних течений: литовскую или молодую российскую фотографию, параллельно собрав и представив на обозрение и своих, белорусских, авторов. История выставок, как я понимаю, тоже очень важна. Обозреть себя внутри, показать себя соседям… Ну и плюс, конечно же, Мартин Парр – взгляд совсем издалека. Эта позиция мне видится очень правильной. И именно с этого необходимо начинать.

Вообще, фестивальное движение продуктивное, за короткий промежуток времени ты можешь устать смотреть. И это хорошо! Потому что если успеваешь на многие события, если заинтересован, то можешь все охватить, от всего устать и даже перенасытиться. Информация в формате фестиваля подается в очень концентрированном виде: человек может со всеми пообщаться или, наоборот, не успеть пообщаться – настолько много происходит событий одновременно. Он окунается в питательную среду, которая впоследствии способна принести плоды. На первом этапе любой фестиваль и призван как раз представлять собой движение к разнообразным подходам, выставкам, формам подачи проектов, решениям пространства, формам разговора: от документальной до экспериментальной фотографии, от исторических, вполне устоявшихся вещей, до чего-то совсем молодого, которое в настоящее время может находиться еще в росте, может даже само еще не понимать себя, но должно быть зафиксировано и показано именно на этом этапе.

- В Минске на фестивале вы представили свой кураторский проект «Не[свое]временное». Расскажите, пожалуйста, на его примере о том, что сейчас представляет собой молодая российская фотография, которая уже стала в рамках околофотографического дискурса культурным «тэгом».

- Это продолжает вопрос о темах. Проект «Молодая российская фотография» можно привести как пример того, как выставка, фестиваль или идейное пространство тематизируют себя. Я считаю, что уже невозможно и неинтересно просто взять и собрать без какого-то общего ключа проекты, сделанные в течение года. Это глупость. Как раз важнее на базе определенной, очень широкой и часто абстрактной тематики проанализировать, как человек размышляет внутри нее. Как он сам подвижно чувствует свою работу. Задавая такую планку, систему, мы сначала генерируем идею, формируем концептуальную основу – поле идей или жизненных обстоятельств, о которых мы хотим высказаться. А авторы, в свою очередь придают ей форму при помощи своих проектов, сужают фокус.

Обычно «ФотоДепартамент» проводит две выставки в год, а для участия в ней международная кураторская группа из 4-5 человек отбирает авторов. Подача работ происходит онлайн: авторы присылают проекты, там же происходит голосование, в ходе которого определяют тех, чьи фотопроекты тем или иным образом подходит под заданную нами тему.

В этом случае можно сказать, что молодая российская фотография состоит из авторов, которые обдумывают то, что делают, видят теоретическую, идейную основу и понимают, что язык фотографии тоже движется. И значит не обязательно останавливаться на каких-то технологически понятных моментах: «Вот это должно быть черно-белое и тонировано, сделано вручную» или «Это должно быть глянцевое, цифровое, постановочное и т.д.» Нужно пробовать смещать визуальный язык фотографии, а не останавливаться на технических моментах.

Авторы «Молодой российской фотографии» работают с экспериментальными формами, с развеской, со странными изображениями, восприятие которых не останавливается на том, что на них показано. Они работают в связке между собой, оперируя не только одним изображением, но и текстом, форматом подачи и оформления снимков, размером, полем стены и т.д. Наша задача выходит за чисто журналистские рамки (показать произошедшее); мы хотим раскрыть то, что происходит за этой картинкой. Ведь все осмысление, все зрительское участие происходит за тем, что ты видишь, или между тем, что ты видишь. «Прочитывая» изображение, зритель начинает думать, анализировать… Он получает доступ к еще одному слою, который дает ему возможность включиться в самостоятельную работу, начать мыслить. Плюс название проекта дает еще один слой. Плюс развеска. Плюс отдельные объекты, которые также могут быть включены как часть экспозиции.

Приоритетным является именно разговор со зрителем, а значит, его тоже можно смещать с привычных устойчивых рамок, согласно которым фотография на стене – это все, что тебе нужно увидеть и она предназначена для наслаждения. Но фотография – это не только наслаждение, это в том числе твоя встреча с каким-то новым опытом понимания изображения и взаимодействие с ним в пространстве.

- Существует мнение, что в тренде «молодая российская фотография» игра с концептом иногда становится настолько важной, что «лапинская» композиция, связанная с красотой и гармонией кадра, становится неважной, теряется. Будто мы имеем дело уже и не с фотографией, а с неким иным жанром. Как вы относитесь к обвинениям в отсутствии у авторов навыка фотографической работы?

- Я отношусь к этому как к пока еще сохраняющемуся запросу зрителя и профессионалов в той или иной области: от журналистики до коммерческой фотографии, запросу на определенные качества и свойства, диктуемые их жанром. Потому что как можно, например, оценить по законам Лапина натюрмортную или абстрактную фотографию? Если даже мерить жанровыми терминами, то и у «лапинского» направления есть свои ограничения, то есть существует очерченное поле фотографии, которое будет туда подпадать. В частности, это документальная или стрит фотография, может быть жанровый портрет. Если оставаться исключительно в этих границах, в этом интересном кому-то направлении, то все остальное автоматически туда не войдет. Коммерческий фотограф, к примеру, будет оценивать со своей позиции качество воспроизведения деталей, четкость и яркость. Это тоже будет вносить ограничения на возможности фотографии.

Мы же пробуем воспитать позицию, когда автор делает проект, думая при этом, что именно он делает, не останавливаясь лишь на том, как он делает. Однако, в зрителе, может быть, нам такое же движение пока еще задать не удалось. Хотя я думаю, что те, кто приходит на наши выставки, уже понимают, что здесь будет фотография, которая предполагает навык вникания: то есть ты либо читаешь и пытаешься понять все составляющие проекта, либо сразу от этого отказываешься.

Несмотря на то, что внутри нашей образовательной программы «ФотоДепартамент. Институт» мы не учим и не постулируем технологические умения, это вовсе не значит, что их у фотографов не должно быть. Предполагается, что они должны заняться освоением технических возможностей фотоаппарата самостоятельно. С первых занятий мы говорим, что в наши задачи входит обсуждение причин работы с той или иной техникой (например, с цифровой или пленочной камерой) в рамках заданного проекта – понимание свойств, концептуальных качеств аналоговой и цифровой среды, которые рождают изображения разной структуры и поднимают разные вопросы, что сводится в конечном счете к разговору о свойствах фотографии как искусства и как медиума. Однако, все, что связано с качеством изображения – это вопрос навыка и задач каждого конкретного автора.

Поэтому претензия справедливо может иметь место. Но если авторы фокусируются лишь на качестве, композиционной содержательности и формальной выразительности картинки, то мне кажется в какой-то момент простое продуцирование картинок уже становится неинтересными и для них самих. А для сегодняшнего зрителя эта картинка уже вообще ничего не дает! Изображение, в котором все или многое совершенно в «картье-брессоновских» или «лапинских» понятиях, где все останавливается только на этой совершенности и моментальности, никуда не движет мысль зрителя. И пока зритель продолжает требовать и ожидать этих «взрывов моментальности», мы с «Молодой российской фотографией» уже входим в следующий ракурс движения, в новые интересные зоны и границы фотоизображения, конечно же, все равно пытаясь втянуть в этот пока не понятный мир и нашего зрителя, предложить ему следующий этап внутренней работы.

- Я с вами полностью согласна. Мы упомянули в определении фотографии такое слово как «сегодняшняя». Классическая фотография с позиции настоящего времени действительно остается в ХХ веке. В том числе ввиду того, что сейчас человеческое сознание уже подвинулось на другую, более высокую, ступень. Как вы думаете, что, на ваш взгляд, происходит и будет происходить завтра с «брессоновской», или «лапинской», красивой черно-белой фотографией? Сдаст ли она свои позиции и в наших широтах, при том, что визуальная насмотренность зрителя тоже будет прогрессировать и он станет в большей степени заинтересован в мысли и в адекватности ее подачи? Или она будет интересна с точки зрения ее переосмысления или совмещения с какими-то другими концептуальными ходами, например, в формате работы с архивом? Каким вы видите будущее и настоящее классической фотографии?

- На самом деле парадокс заключается в следующем. То, на чем основан Картье-Брессон и его последователи в прямой документальной фотографии, а именно: документальность, невмешательство, вхождение в жизнь, ее старательное улавливание, – сейчас снова выходит в фотографии как основной вопрос. Просто вместо утверждения «Вот она – реальность!» документальная фотография задается вопросом «Как схватить реальность?», как, задокументировав ее, можно почувствовать жизнь? Фотографы сегодня действительно пытаются осмыслить документальность. Но делают они это ровным счетом наоборот, ставя под сомнение ранее устоявшиеся утверждения и задавая новые вопросы.

Я считаю, что прямая документальная фотография всегда будет актуальна и, вообще, сама документальность, как специфическая черта фотографии, всегда останется актуальной, просто потому, что умные, интересующиеся и играющие с фотографией люди будут постоянно ее вопрошать, задавать новые вопросы этому «ограничению» и переосмыслять утвержденные понятия. Авторы будут задаваться вопросом: «Если фотография утверждается как прямая и документирующая, почему возникают связанные с нею понятия правды или, наоборот, вымысла?». О природе фотографии всегда можно говорить и эта тема всегда будет актуальна. Просто способы улавливания этой природы меняются и фотография сегодня не может оставаться в давно провозглашенном направлении «снял правду жизни – и вот она правда жизни есть». Сегодня мы задаемся вопросом: «А что же такое правда жизни?» или «Как не попасться на удочку множественности правд, диктуемых контекстом, в который попадает фотоматериал?».

Мы скорее можем конструировать изображение, вмешиваться в него, делать его полностью дигитальным, чтобы при этом говорить как раз о правде жизни. Потому как «правда жизни» заключается в том, что наш мир виртуализируется, превращая составное изображение в, по сути, более документальное и в большей степени рассказывающее про мир, про сегодняшнее состояние сознания, про то, как люди связаны с информацией и реальностью. Загвоздка сегодня заключается именно в микроопределениях и переопределениях одних и тех же понятий, в частности понятия «документальности». И мне кажется, что «брессоновская» фотография, как вы сказали, для сегодняшнего сознания уже действительно не подходит.

- С одной стороны, мы, как фотографы и как интерпретаторы пытаемся работать с этой правдивостью и документальностью. Но, с другой стороны, мир, который меняется нашими же усилиями, начинает диктовать свои правила того, как его запечатлевать. То есть будто бы мы задаем ему вопросы, а он задает нам вопросы в ответ.

- Да! И именно поэтому и необходимы переопределение и переформирование языка, на котором говорит инструмент. Инструмент вроде бы обладает ограниченным набором возможностей все схватить. И эта способность «все схватить» может быть связана еще и с фотошопной средой, изменениями, которые уже сильно включены в природу фотографии. А на стыке разных новых форматов, сред и фотографии как средства и создается новый язык, где понятия начинают проявлять свою противоположную сущность.

Правда проявляется в прямом изображении, но в то же время правда – и в полностью составной картинке. В обоих случаях это правда! Просто в каждом случае мы говорим о правде, связанной с определенным моментом времени и настройками восприятия.

- Еще один вопрос, который мне хотелось бы обсудить, касается роли текста в современной фотографии. Как мы понимаем, прямой фотографии, по большому счету, текст никогда особо не был нужен. А новые тенденции практически помещают текст на первое место, так как восприятие фотографии без концепции, без текста, оказывается неполным. Как бы вы прокомментировали подобные изменения в роли и нагрузке на текст? Чем можно объяснить присутствие текста и его повышенную значимость в контексте современной фотографии?

- Это можно объяснить тем, что изображению сегодня все больше хочется напомнить нам, что оно не заканчивается только изображаемым. С появлением цифры и фотошопа, с появлением возможности полного изменения изображения, оно как бы говорит нам, зрителям, о себе: «Перестаньте хотеть от меня понятности!». Мы ожидаем от него правоты, достоверности, концентрации на поверхности видимого, а оно отвечает нам: «Я не очевидно». Но мы, в свою очередь, все никак не может это полностью осознать….

Здесь я имею ввиду зрителя, который, приходя на выставки современной фотографии, далеко не всегда обладает достаточной визуальной грамотностью, начитанностью, предполагающей внутри себя определенный набор текстов: философских, визуальных, и в том числе фотографических, концепций, фотографической теории. И с этим сложно работать, потому что фотография сегодня строится на тех, кто сильно оторвался от реальности. В отзывах на выставки «ФотоДепартамента» пишут «Будьте ближе к реальности!». А мы все грустим, (говорит с улыбкой – прим.автора) потому что… а к какой реальности нам быть ближе? Другие посетители комментируют: «Верните реализм в галереи!». И тогда мы понимаем, какую реальность они имеют ввиду. Как раз ту самую, согласно которой этому зрителю не нужно ничего концептуализировать, не нужно слева или справа подходить к фотографии. Запрос на прямую фотографию есть, но ведь сама фотография уже не хочет этого.

Более того, современные музеи во всем мире начинают подхватывать фотографию именно не классическую. Любимые нами авторы, например Адам Брумберг и Оливер Чанарин, успешно работают с проблемой документальности и совмещения текстов и изображений, с их тесной связкой, проявляя в своих проектах множество очень тонких нюансов и напряжения, возникающего в соприсутствии картинки и слова. А по их выставкам можно судить, как достаточно массовый музейный зритель может обучиться видеть и понимать эти уже совсем неклассические работы, в основе которых лежит вопрос документа, факта, доказательства и т.п.

Текст, который создается кураторами, позволяет фотографам наладить со зрителями определенный мост – познакомить их с новым понятием, дать точку опоры. Ведь за последнее десятилетие все, что касается понятия «документальности» резко изменилось, все сломалось, все определения с ног на голову переставились. После 11 сентября понятие реальности просто поменяло свою позицию на 180 градусов: теперь мы вообще не можем осознать реальность, мы жизнь схватить не можем! А документалисты все еще надеются, что у них это получается…

Все эти процессы необходимо в себе как-то пробовать, возрождать, осмыслять, поднимая самые разные вопросы… через тексты и практику.

- Может быть, результатом станет уже тот факт, что пришедший на выставку современной фотографии зритель ощутит некое неудобство, столкнется с тем, что его прекрасная и четкая система станет рушиться или, по-крайней мере, сотрясаться, выводя его из зоны комфорта?

- Конечно! И именно с этим мы и работаем. Те, кто приходит на выставку в «ФотоДепартамент», уже знают, что здесь будет нечто отличное от привычных жанровых позиций в фотографии. И к этому нужно быть готовым. А если ты еще не готов, то можно попробовать прийти и подумать.

Беседовала Ольга Бубич
Санкт-Петербург, октябрь 2014

Текст был впервые опубликован на http://www.znyata.com/o-foto/interview-nadja-sheremetova.html